Описание фильма: 1928 год. Выдающийся иллюзионист по просьбе своего друга и коллеги приезжает на Лазурный Берег разоблачить молодую привлекательную шарлатанку, якобы умеющую вызывать духов умерших. Она очаровала богатого наследника и его мать-вдову, а это не устраивает других членов семьи.
Двадцать восьмой год. Если так вдуматься, очень коварная дата. Пока что люди наслаждаются золотыми двадцатыми: всевозможные кабаре, варьете, танцы, кинематограф, раскрепощенность, какой раньше и не видывали, попытки переосмысливать мир по-новому. Но уже через год, в двадцать девятом, начнётся Великая Депрессия, в Америке и по всему миру огромное число народу окажется за гранью биологического выживания, в Германии мировой кризис ознаменует собой начало конца Веймарской Республики, и прочее, и прочее…
А время, которое здесь предстаёт почти что неомрачённым, и все его развлечения, станут потом клеймить как «пир во время чумы» и «танцы на вулкане». Так оно отчасти и было — признаки надвигающейся беды можно было предугадать, зная мировые экономические и политические тенденции. Да даже здесь по словам героини о её прежней нужде, бедственном детстве кое-что можно понять. Посему хмурое, саркастичное мировосприятие Стэнли наверняка в такой период самое уместное. Ведь устоит ли перед лицом глобального коллапса та хрупкая иллюзия, вся поэтика Лазурного берега, живописных скал, потоков золотистого дневного света, которого в картине, вопреки названию, куда больше, чем лунного? Тем более что герой иллюзионист, что как будто способно придать призрачность вему повествованию… И не испарятся ли так, как исчезает на его представлениях огромный слон, даже рыжеватые локоны экстравагантной, харизматичной и интригующей девчонки?
Но всё-таки тут не политический памфлет, не остросюжетный репортаж, даже не морализаторская притча, и Вуди Аллену блестяще удаётся вырвать повествование из контекста глобальных коллизий и передряг. Нет, фильм силён не детективной интригой, которая довольно незатейливая. Может, и не противопоставлением двух мировоззрений, которое почти пародийно — озорное эпикурейство против крайнего резонёрства и прагматизма. Ещё, как во многих других фильмах Вуди, тут много такого, что как будто было и в его предыдущих лентах. Оккультная тематика и даже постановка некоторых сцен словно перекочевали сюда из «Ты встретишь высокого таинственного незнакомца»; а антураж, красивые места, пейзажи тут часто доминируют над событийностью, как будто становятся полноправными участниками действия — такое чувствовалось и в «Римских приключениях», в «Полночи в Париже». А все равно, свой аромат, своя какая-то тончайшая градация сепийной дымки или нюансы интонаций тут присутствуют.
Уж во всяком случае, диалоги и здесь у Вуди не утратили своей ядрёности. А виртуозность пикировок, непринуждённость острот, сочность цитат и хлёсткость аллюзий часто значат для атмосферности не меньше, чем визуальное пиршество, неприталенные короткие платьица дам и вечеринки а ля «Великий Гэтсби». Диккенс упоминается тут, того и гляди, совсем недаром — непролазная как в джунглях гуща зелени и цветочное буйство веранд не могут отогнать ассоциаций с «Рождественской историей». Хоть для местного Скруджа значимы не деньги, а корысть несколько иного рода, но кто сказал, что от доспехов неуязвимого скепсиса и чинной респектабельности легче избавиться, чем от тяги к злату?
Но главный секрет и пряность «Магии лунного света» — видимо, тётушка. Нет, у каждого Стэнли обязательно должна быть такая тётя, ибо до появления возлюбленной только она одна и может стоять между своим племянничком и его цинизмом, в то же время не укладываясь в клише и стереотипы «сентиментальной ахинеи». Кто ж ещё намекнёт непутёвому, что если даже наш мир постижим сугубо рациональными средствами, это ещё не значит, что ты знаешь о нём столько, сколько воображаешь? Не говоря уж о том, что в своих дискуссиях о ницшеанстве что тётя, что племянник так искусны, что могут уметь даже не упоминать имя Ницше.
Уж наверное, залог происходящих со Стэнли метаморфозов в том, что он не стесняется явиться на празднество вместе с «самой очаровательной женщиной Южной Франции», тётей Ванессой! А если уж Стэнли сам доказал Софи, как геометрическую теорему, что ей не стоит оставлять своего жениха, то как-то сложно потом оправдываться, что он вовсе и не любит геометрию. Но с внимательной и остроумной тётушкой всё встаёт на свои места — и даже рациональность уже служит тому, чтобы от противного доказать себе, просто страшно сказать, наличие иррационально-позитивного отношения к плутоватой Софи. Что уже даже почти не парадокс.
Страна: США Студия: Perdido Productions Продолжительность: 01:37:37 Перевод: Профессиональный (дублированный) iTunes
